По собственному выражению известного органиста, пианиста и композитора из Латвии Айвара Калейса, он не старается специально удивлять слушателя. Тем не менее 28 января музыка, исполненная им в дуэте с певицей Мартиной Деринг из Германии, марийскую публику всё же удивила и покорила: зрители долго не отпускали артистов со сцены, снова и снова вызывая их на бис.
В программе концерта большое внимание было уделено классике: музыке И. С. Баха, чьё 330-летие отмечается в нынешнем году, а также произведениям ровесников великого немца – Г. Ф. Генделя и Д. Скарлатти. Но очень интересной и своеобразной оказалась и музыка самого Айвара Калейса. Кстати, за чашкой чая органист поведал любопытную историю одного из совместных с Мартиной выступлений.

- В моей музыке есть немножко новаторства. Однажды нам довелось выступать на фестивале органной музыки, проводившемся в соборе Нотр-Дам де Пари, - рассказал гость из Риги. – Мы исполняли одно из моих произведений, посвященное знаменитому французскому композитору Оливье Мессиану. Есть такой органный регистр Vox humana, звучание которого напоминает человеческий голос. А в том моём произведении имеется место, где вступает женский голос в высокой тесситуре – но подражая органному голосу. Однако распорядители фестиваля сказали нам: «Нет, у нас фестиваль исключительно органной музыки – вокала здесь быть не должно». Мы стали их убеждать, и они всё же позволили нам это исполнить – только с условием, что певицу не будет видно. Тогда Мартина спряталась в полной темноте и спела свою партию наизусть, без нот.
По словам Айвара Калейса, после этого выступления к музыкантам подошёл титулярный органист Собора Парижской Богоматери Оливье Латри. Французов сложно чем-то удивить – ибо свой родной Париж они считают, пожалуй, культурной столицей всего мира. Тем не менее, Латри был весьма удивлён и недоумевал по поводу появления чего-то нового, необычного в звучании органа, хорошо ему известном…

 Действительно, музыка в исполнении Айвара Калейса и Мартины Дёринг, возможно, звучала не вполне привычно для не особенно пока избалованного стилевым разнообразием йошкар-олинского слушателя. Однако зал был покорён, и финал удивительного «Зимнего вечера» утонул в море оваций.